Прощённые долги - Страница 45

Автобус подошёл почти сразу. Он был канареечного цвета, грязный, с запылёнными стёклами. В этот час народу ехало мало, и Всеволод устроился у самой кабины водителя, боком по ходу, чтобы иметь хороший обзор. Оделся он в отцовское кожаное пальто и в его же английскую шляпу. Брюки выбрал чёрные, с острой стрелкой, только вчера собственноручно отпаренные. В таком виде Всеволод ещё никогда не появлялся на улице и потому надеялся, что его не узнают.

Весь пейзаж за окнами автобуса был выдержан в тех же пепельных тонах; разница заключалась лишь в интенсивности цвета. Свинцовые воды сначала Малой, а потом Большой Невки, серый, размытый берег с пожухлой травой и кривыми ивами – Выборгская набережная. Грачёв, привыкший видеть мир из автомобиля, сейчас воспринимал его как-то по-новому.

Кольцо автобуса оказалось среди заводских корпусов. Здесь летала особенная, едкая пыль, от которой сразу запершило в горле. За перекрёстком, как раз около нужной проходной, Грачёв увидел крикливую очередь и ящики с помятыми помидорами, которые немного оживляли картину своим красно-рыжим цветом. Через «вертушку» удалось пройти, не предъявляя удостоверения. Из-за обеденного времени люди курсировали туда-сюда, и на Грачёва никто не обращал внимания. Низенькая пожилая вахтёрша в синем халате возилась у щита с ключами, и тоже не остановила посетителя.

Всеволод открыл дверь и попал в неожиданно богато отделанный вестибюль с зеркалом вдоль всей стены и гроздьями круглых матовых плафонов под потолком, половина из которых не горела. Но очень быстро красота закончилась, и за следующей дверью оказался унылый коридор, выкрашенный кремовой масляной краской. Там пахло тошнотворной органикой, а под ногами пружинил драный линолеум. Грачёв, едва не проскочив лестницу, вернулся и стал подниматься на второй этаж. Про себя он думал, что мафиозо такого ранга мог бы найти себя для проформы и более аппетитное место работы.

Убедившись, что попал именно в химическую лабораторию, Всеволод энергично постучал в дверь.

– Да-да! – послышался из кабинета мужской голос.

Всеволод приоткрыл дверь, что оказалось делом весьма нелёгким – работала тяга. Лишь бы Филипп Адольфович оказался там один – лишние свидетели могли только помешать.

Наконец-то совладав с дверью, Грачёв зашёл в кабинет и увидел за большим письменным столом заведующего, который на первый взгляд совсем не походил на бандита. Лет сорока, гладко выбритый, в коричневой замшевой куртке и жёлтой рубашке с кирпично-золотым галстуком, он производил впечатление добропорядочного обывателя с несколько более высоким уровнем доходов.

Сейчас Филипп как раз писал крупным размашистым почерком, и на его руке под лампой дневного света поблёскивало тонкое обручальное кольцо. Хозяин кабинета имел худощавое серьёзное лицо с чуть впалыми щеками, светлые брови и ресницы. Глаза его были опущены к листу бумаги, и цвет их Грачёв пока не сумел определить. На белой нежной коже рук и лица рассыпались, несмотря на осень, золотистые веснушки.

Грачёв, без приглашения усевшись напротив, расстегнул пальто и снял шляпу, положил её на колено. Потом продолжил изучать внешность своего визави, пытаясь предугадать, чем же у них кончится дело. У Готтхильфа был массивный, выступающий вперёд подбородок, маленький, почти безгубый рот. Принадлежность к определённому кругу можно было угадать разве что по блестящим от бриолина бесцветным волосам, запаху французской туалетной воды и дорогого табака.

– Наконец-то разделался! Задолбали совсем со своими отзывами! – Филипп сложил бумаги в картонную папку и отодвинул её подальше. – Вы по какому вопросу? Откуда прибыли? Вроде бы, на сегодня мы не договаривались…

– Я прошу прощения за не оговорённый визит. Надеюсь, вы поймёте, почему я не смог вас предупредить. Моя фамилия Грачёв, зовут Всеволод Михайлович. И я пришёл к вам по неотложному делу.

– Грачёв? Сын того самого полковника? – Филипп с готовностью протянул руку на правах старшего по возрасту. – Очень приятно познакомиться!

– Да, так оно и есть. Конечно, нужно было встретиться по уговору, но я не нашёл возможности. Всегда лучше действовать спонтанно…

– Вы поступили абсолютно правильно, – перебил его Готтхильф. – Честно говоря, я узнал вас сразу, но не понял, почему вы решили разобраться в том деле спустя пять с лишним лет. Кроме того, по вашему лицу я увидел, что вы настроены доброжелательно и вовсе не собираетесь выяснить отношения. Сразу скажу, что лично я в том деле участия не принимал. Обвинять меня в происшедшем тогда – всё равно, что предъявлять претензии Калашникову за убийства из его автомата.

Хрипловатый, низкий, но приятный голос Готтхильфа произвёл на Грачёва самое приятное впечатление. Как и предвидел Горбовский, Всеволод уже не думал о том, что перед ним сидит наёмный убийца, к тому же травник-чернокнижник.

– Я продаю свои препараты, и дальше они живут отдельной жизнью. Что ж, с сыном такого отца познакомиться всегда приятно. Что же вас привело ко мне?

– Во всяком случае, не желание сводить счёты, – честно сказал Грачёв. – На то и война, чтобы убивать врагов. У меня гораздо больше претензий к тем, кто травил отца на Литейном и выше. Но сейчас не об этом речь. Мы не можем позвонить себе зацикливаться на прошлом, когда опасность нависла над нами сейчас.

– Что вы имеете в виду? – Филипп достал пачку «Мальборо» и протянул Грачёву.

Они закурили, откровенно рассматривая друг друга. Перед ответственным разговором обоим требовалось мобилизоваться, настроиться и привести мысли в порядок.