Прощённые долги - Страница 70

Наташе повезло – она умерла мгновенно. Удар о землю не изуродовал её, и свет из окна первого этажа озарил застывшее, умиротворённое лицо. В последние часы жизни она искупила свой тяжкий грех и теперь наслаждалась вечным покоем.

Глава 6

В торце здания телецентра вновь зажглись неоновые буквы, и воздух в гостиничном номере поголубел. Андрей, не включая освещения, лежал на кровати поверх одеяла. Он любил такие минуты полной расслабленности, когда отдыхал каждый мускул. А извилины освобождались от напряжённых, электризующих мыслей. С тех пор, как был забронирован номер, Озирский получил возможность отдыхать так регулярно, а сегодня особенно хотелось побыть одному, в тишине и темноте. Поездка к стеклотаре, а потом, возможно, и за город обещала быть, мягко говоря, непростой.

Туфли Андрей бросил рядом с кроватью, куртку повесил на спинку кресла. Он расстегнул рубашку, чтобы чуть охладиться – осенняя жара измотала его вконец. Вентилятор, впрочем, он включать не стал – треск лопастей, даже еле слышный, сегодня особенно действовал на нервы.

Озирский глубоко дышал, закрыв глаза, и пытался ни о чём не думать. Но на сей раз мозг не слушался, и вновь вызывал видение – Петропавловка, свинцовые невские воды, кабинка для переодевания. И Матвей Лобанов, который хочет что-то ему сказать, но никак не может, и плачет от бессилия. Почему-то Андрею казалось, что Лобанов находится здесь же, и даже пахнет его сигаретами. Отблески неоновых букв образовали в тёмном воздухе человеческую фигуру, и Андрей поспешно отвернулся, стараясь избавиться от наваждения.

Швейцар передал Озирскому, что в четвёртом часу дня сюда приезжал молодой здоровенный блондин в «ночном» камуфляже и требовал немедленной встречи с ним. Был этот парень невменяемый, хоть и не пьяный. Может, накурился сверх меры, или напугал его кто-то, но выглядело всё это очень подозрительно. На предложение подождать Андрея, приехать попозже или передать суть дела через швейцара, блондин только махнул рукой и убежал.

Слова швейцара взметнули в душе Андрея противную и липкую, как озёрный ил, тревогу. С Лобановым они уже сегодня виделись, но ни до чего не договорились. Зачем же он снова пожелал встретиться? Что-то надумал или узнал? Утром Матвей говорил о грозящей Андрею опасности, пытаясь выторговать для себя значительную поблажку.

Капитан не имел права похоронить в своём сейфе материалы, связанные с преступлениями на кладбищах. Но и обмануть Лобанова было нельзя. В своей работе Озирский использовал все средства, за исключением лжи. Ни одному преступнику он ни разу не давал заведомо невыполнимых обещаний. К тому же Лобанов требовал поклясться, перекрестившись на собор, а без этого всё равно ничего бы не сказал.

Точнее, не сказал бы утром, а сейчас, возможно, передумал. И раз поведение Лобанова было столь странным, нервозным, значит, счёт для него пошёл на часы. У Петропавловки речь шла об одном, а после, возможно, возникли и другие проблемы. А где теперь искать Лобанова, можно ли его вообще найти. Андрей даже не представлял. Оставалось только доходить до истины логическим путём, что Озирский и делал, прикрыв глаза и запрокинув голову на подушку.

Так или иначе, но угроза, похоже, исходила от тех людей, которые приглашали Андрея на «стрелку» к пункту сдачи стеклотары. В то же время было непонятно, зачем доставать правое ухо через голову левой рукой и устраивать такой длинный спектакль. Можно было прикончить Озирского куда проще, примерно так же, как этой зимой в «Ручьях». Ну, прицелиться точнее, подстраховаться на всякий случай – и ладно. Это уже технические детали.

Тогда, в декабре. Андрею позвонил какой-то мужчина, представившийся Анатолием. Он сообщил, что имеет сведения о местонахождении пятилетней дочери председателя торгово-закупочного кооператива. Девочку похитили с целью получения выкупа, а отец обратился в милицию. Там всё было логично. Для встречи выбрали совхозное поле неподалёку от Шафировского проспекта, с которым у Андрея были связаны не самые лучшие воспоминания. Он всё же туда поехал, хотя предчувствия были самые гадкие.

На поле ждал один человек, а других там было негде спрятать. Когда Озирский по бороздам подошёл к нему, человек шагнул навстречу, полез во внутренний карман куртки, будто бы за носовым платком или за какими-то документами. А сам дважды выстрелил через ткань – как потом выяснилось, из «кольта». Но абсолютно неожиданными выстрелы не получились. В доли секунды Андрей отклонился вправо, что от менее опытного мастера спасло бы его нацело.

Здесь же пуля всё-таки пробила левое плечо, чудом не задев подключичную артерию, а вторая вспахала жёсткий грязный снег. Взять стрелявшего не удалось. Пока подбежавшие Калинин и Маяцкий возились с истекавшим кровью Андреем, Анатолий выскочил на дорогу, сел в поджидавший его автомобиль и скрылся с места преступления. Рассмотреть его, как следует, декабрьской ночью было невозможно.

Кстати, девочку вскоре нашли. Сожительница одного из похитителей стукнула Озирскому – разумеется, не бесплатно. Счастливый отец был готов отдать ей половину своего состояния, но, по совету Андрея, ограничился куда более скромным отчислением.

Какой же резон у тех, кто похитил Антона Аверина? Андрей прекрасно знал пустырь близ Ланского шоссе, бывшего проспекта Смирнова. Он был окружён домами, в основном хрущёвскими пятиэтажками; были там и кирпичные «точки». В густонаселённом районе стрелять будет либо полный идиот, либо накурившийся торчок. Из любого окна его могут заметить, а этого ещё ни один киллер для себя не хотел.