Прощённые долги - Страница 97

– Филипп, это какое-то недоразумение! У нас с вами никогда не было ни единого конфликта. Кроме того, вы вылечили меня от рака желудка, когда врачи выписали меня домой, умирать. Я был благодарен вам от всей души, всегда выказывал самое искреннее расположение. Я любил вас, Филипп! Молился за вас. – По щеке Ювелира покатилась слеза. – Вы были для меня больше, чем отец или сын. И я безоговорочно верил вам…

– Вылечил от рака? – переспросил Готтхильф. – Да, верно. Я помог вам семь лет назад. С одной капли до сорока, а потом – с сорока до одной добавляли вы в стакан воды по утрам, а после потрясли всех онкологов. Они-то думали, что вас давно похоронили! А рентген показал, что никакой опухоли больше нет. Вам повезло, что рак обнаружили на неоперабельной стадии, а потому не отхватили треть желудка. Вы оказались совершенно здоровы, и могли прожить долго, если бы не перешли черту. Я синтезировал эти препараты, но не испытывал их на невинных людях, которые вообще никакого отношения не имеют к нашим проблемам. А пот Элеонора, с вашего, конечно, позволения, этим вовсю занималась. И я желаю увидеть план местности с обозначением местонахождения той лаборатории, где производятся опыты на людях. Потрудитесь предоставить мне эти сведения, и немедленно.

– Я только час назад узнал, что Нора погибла. Её, Али Мамедова, тех, кто был с ними, зверски убили, а дом подожгли. В ещё горячей золе нашли груду обгорелых останков, стреляные гильзы. Лично я был готов умереть насильственной смертью, но до последнего надеялся, что племянницу сия чаша минует. Они с Али любили друг друга, собирались пожениться, но им суждено было лишь умереть в один день…

– Что ж, тоже неплохо, – заметил Обер, ухмыляясь. – Трогательно, и впечатляет. Если бы Элеонора ставила свои опыты на животных, она дожила бы на свадьбы. А за преступления такого рода надо расплачиваться жизнью. Могу открыть вам великую тайну. Это все сделал я. Разумеется, со мной был Тим. И ещё один человек, которого зовут Всеволод Михайлович Грачёв. Кажется, вы имели проблемы с его покойным папашей.

– Вы?.. Да ещё и Грачёв? Кажется, я действительно схожу с ума, – предположил Уссер. – Значит, вы сейчас действуете по заданию легашей? Это им нужны сведения о местоположении лаборатории Норочки? Да, там содержатся наркоманы, до которых никому нет дела. Также туда попадают те, кто влез долг и не смог его вовремя возвратить. Что вам ещё не понятно, Обер?

– Грачёва, конечно же, это тоже интересует. Но меня – особенно, так как именно мои препараты испытываются на людях. Если это заведение накроют, мне придётся долго доказывать, что я ничего не знал. И вряд ли докажу, а, значит, буду хлебать за цинку. В мои планы это никак не входит, а потому я хочу разобраться сам, как умею. Вы так спокойно об этом говорите, когда не касается вашего внука! А почему бы ему не ответить за грехи своей матери, да и за ваши тоже? Нет, он невинен, аки агнец, а вот родственники других должников обязаны нести свой крест. Ладно, допустим, кто-то не вернул «бабки». Вы разве так бедны, Ювелир? В конце концов, хотите отомстить, наказать в назидание другим – пристрелите, и дело с концом. Или надо, чтобы человек ещё и помучился? Конечно, не мне читать проповеди, но всё-таки без нужды я никогда не губил живые души.

– А кому они нужны?

Ювелир, похожа, уже оправился от шока. Теперь ему было всё ясно. Он получил ответ на давно мучивший его вопрос, и думал, как распорядиться своим новым знанием.

– Эти подонки не представляют никакой ценности, даже для опытов. Что же касается должников, то тут надо быть суровым. Прости одному, другому – вообще все тебя кинут. Нет средств – расплатись натурой, чтобы впредь быть умнее. Уступи жену, ребёнка, если сам не хочешь подставляться. Это уж дело главы семейства, кому идти за всех на правёж. Вам ли не знать наших законов, Обер? Я должен быть уверен в эффективности применяемых средств. От жизни или смерти любого, кто мешает мне нормально жить, зависит очень многое. И потому я всегда хочу действовать наверняка. Нора рассчитывала досконально, сколько того или иного препарата нужно для мужчины и женщины, мальчика или девочки, полного или худого, старика или юноши. Ей требовались различные категории подопытных образцов, вот и всё. Вас это интересовало? Слушайте, Обер, вас будет полезно. Вы давали гарантию на свои препараты, но требовались некоторые уточнения. Вы просто говорили, как он действует, но в тонкости не вникали.

– Благодарю. – Филипп побарабанил пальцами по крышке сейфа. – С этим всё ясно. А теперь, Ювелир, покажите мне план. Объясните, по какому принципу устроена эта лаборатория. Какова численность персонала? Как давно она существует? Я не шучу насчёт того, что мы работали с Грачёвым. Вам, наверное, интересно будет узнать о том, что в течение почти двух лет я сливал на Литейный информацию. В том числе и о вас, Ювелир. Вы не уйдёте отсюда живым, поэтому я могу позволить себе роскошь назвать имя агента, исполнить ваше заветное желание. Ради достижения этой цели вы угробили столько народу, что грех не получить в итоге положительный результат. Если бы мы не помешали, случилось бы самое страшное. Но Андрей Озирский жив и, надеюсь, будет здоров. Сразу же двойной инъекцией Г-50 он получил антидот. Нора и Али сказали ему лишнее, считая Андрея уже мёртвым. Они неосторожно дали понять, что такая лаборатория существует. Ни я, ни Грачёв, ни его начальство ничего о ней не знали. Теперь же в руках ментов находятся записи вашей племянницы. В том числе там есть упоминания об опытах на людях. Вы проиграли по всем статьям, Ювелир. Надо уметь останавливаться вовремя – это правило многим спало жизнь. А вот вы с Элеонорой не остановились, чем погубили себя. Своими потугами вычислить агента ОРБ вы ускорили развязку. Если хотите, чтобы жил ваш внук, вы сейчас же предоставите данные о лаборатории Келль. Ещё две минуты, и всё. Больше времени у меня нет.