Прощённые долги - Страница 26

Дробно барабаня по лестнице стоптанными баретками, пожилая дама взлетела на четвёртый этаж, к забронированному Озирским номеру. У одной из его знакомых журналисток, Надин Фёдоровны Галановой, накопились к Андрею вопросы. Она хотела уточнить некоторые скандальные подробности жизни Владимира Кривопляса, сделавшего огромные деньги на перепродаже гуманитарной помощи.

В отличие от прочих дурачков, милейший дядя в очках и с «демократической» бородкой, воровал понемногу и не сразу. Он изымал из каждой партии по капельке, приспособив под склад несколько скупленных им гаражей на окраине города. Более того. Кривопляс часто делал взносы в пользу детских домов и интернатов для престарелых. Он числился в списке благодетелей. Жертвовал от имени одного из совместных предприятий. Благодаря активной богоугодной деятельности и умелой ненавязчивой рекламе Кривопляс вошёл в поле зрения агентства, специализирующегося на светской хронике, которое и представляла Надин Галанова.

Она как раз собиралась опубликовать интервью с Кривоплясом, выбрав его в качестве положительного примера в укор обнаглевшим бизнесменам-спекулянтам. Но тут до неё окольными путями дошли слухи о бешеном «забурении» героя и об интересе к нему сотрудников криминальной милиции. Но Кривопляс, прослышав об уточке информации, молол что-то неправдоподобное даже с точки зрения дилетанта. И потому Надин решила связаться с Озирским, чтобы прояснить всё досконально.

В номере, куда они вошли из коридора, никого не было. Густо-жёлтые шторы под вечер стали серыми из-за пасмурного неба и мутных, давно не мытых стёкол. По улице Чапыгина сильный ветер нёс пыль, увядшие листья из сквера напротив и бумажки со стороны магазинов и рюмочной. Гостиница размещалась по соседству с телецентром, что было удобно и для Озирского, и для его многочисленных посетителей.

В милицию агенты и свидетели шли неохотно, домой Андрей тоже не мог их пригласить. Во-первых, в целях безопасности, во-вторых, страдали мать и дети. К тому же, под видом доброжелателей к Андрею могли проникнуть киллеры и прочая нечисть, которой было не место в его доме. Несколько раз Андрей пробовал встречаться с нужными людьми в своей машине на улице, но потом плюнул и добился разрешения забронировать номер в «Дружбе».

Теперь, в случае чего, до телевидения было рукой подать, да и за людьми следить стало практически невозможно. То, что они посещали гостиницу, не говорило ровным счётом ни о чём. Окно номера находилось в торце здания, и по вечерам он освещался синим светом от букв на здании телецентра.

Андрей включил ночник на тумбочке и уселся на кровать, скинув кожаную куртку и оставшись в джинсах, джемпере и остроносых туфлях. Талию его перетягивал кожаный пояс, шириной сантиметров в двадцать, с многочисленными кармашками и тремя пряжками на ремешках.

Надин, усевшись рядом, свернула оставленное здесь перед походом в кофейню капроновое пальто с воротником из искусственного меха, устроила его на коленях и вынула из кармана пачку «Беломора» вместе со спичками.

– Закурить хочешь? – скрипучим голосом спросила Галанова, со свистом продувая папиросу.

– Спасибо на добром слове, но мне по вкусу другие. – Озирский вынул пачку «Мальборо» и такую же фирменную зажигалку.

Спрятав свой полупустой коробок, Надин прикурила у Андрея, и номер наполнился вонючим дымом.

– Так чего ты мне про Кривопляса сказать можешь? – Галанова, как всегда, говорила сердито – будто каркала.

– Кривопляс – это фамилия или кличка? – Андрей, вытянув вперёд ноги, пускал медовый дым в потолок.

– Фамилия. – Надин, блестя очками, удивлённо приоткрыла рот. – Ты что, нескольких знаешь?

– Двоих, – сразу же ответил Озирский. – У одного из них это кликуха. Он танцевал в ансамбле – давно, ещё ребёнком. Потом заболел полиомиелитом, весь скрючился, но страсть свою не оставил. Несколько раз привлекался за незаконную торговлю лекарственными препаратами, когда в одни упаковки подсовывал другие лекарства. Из-за тотального дефицита всего и вся люди на это велись. Результатом стали несколько смертельных случаев. А твой Кривопляс действительно снабжает перекупщиков в ларьках товарами, поступающими по линии гуманитарной помощи. С ним этим утром беседовал мой друг и коллега. Володя Маяцкий приехал прямо в офис со списком обнаруженных товаров. Кривопляс заявил, что ларёчники его оклеветали, чтобы выгородить своего настоящего поставщика. Но у нас, естественно, есть на него надёжные материалы, которые мы в нужное время предъявим. Тебе, Надя, я бы посоветовал интервью из номера снять, но о нашем с тобой разговоре тоже никому не сообщать. Сделай вид, что ему поверила. А главный редактор, мол, в связи с циркуляцией слухов счёл публикацию несвоевременной…

Галанова, раздавив окурок в пепельнице, встала с кровати и подошла к темнеющему окну. Внизу медленно ползли машины и автобусы, которые парковались у входа в гостиницу и в телецентр.

– Вот ведь исусик сволочной – всем мозги впарил! Старух кормил, приютам жертвовал… Докажи теперь, что он вор! Никто и не поверит.

– Поверят, Надюша, обязательно поверят. Мы уж постараемся.

Андрей с тоской посмотрел на прикрытые одеялом подушки – ему хотелось подремать хотя бы несколько минут.

– У вас хоть второй-то экземпляр этого списка есть? Может, мне по дружбе одолжишь?

Надин шумно выдохнула, провела рукой по лбу, отбросив назад седые волосы. Потом уселась в кресло, стиснула пальцами подлокотники.

– Во-первых, вам же лучше – у меня он сохранится надолго. И вряд ли кто будет в моём подвале его искать. Во-вторых, я ему устрою такую рекламу, что мало не покажется!..